Голубь — птица съедобная, и это определяет его судьбу. Для бичей
сизариные окорочка — те же «ножки Буша», только маленькие; а потому
их нужно много зараз, чтоб насытиться. Вот и бьют пернатых! А иначе
куда девались с городских улиц и площадей птицы мира? В Комсомольске
голубь почти редкость.
Василий Николаевич Чернавцев, в миру дядя Вася, мою версию причин
сокращения голубиной популяции поднимает на смех.
— Я не верю! — говорит он, точно Станиславский на репитиции. — Таких,
кто ловит голубей на еду, у нас, может, человека три. Откуда разговоры?
Улетели, предположим, у меня птицы. Я иду искать. Вижу — в чужой стае
пасутся. Я, значит, выхватываю своих петлей. А бабульки шумят: ты что,
питаешься ими? Объясняю: мои, мол, птицы, сам их развожу. Не для того,
чтобы кушать, а так — для души…
Вряд ли бабулек убеждает подобное объяснение. По обличью Чернавцев
далеко не профессор, хотя и носит очки с толстыми стеклами. Можно
принять и за бича-птицееда, если не глядеть в глаза. В них — искорки,
которые выдают в нем человека иной породы, увлеченного, страстного.
Точно такие же искорки я замечал после и у других голубятников.
— Где ж птицы?! — задаю резонный вопрос.
По словам Василия Николаевича, главные погубители голубиных стай —
вороны да ястребы. Голодно им в лесу, вот и прилетают в город за
легкой добычей. Как ни следят голубятники за своими питомцами, а
потери ощутимые. Сам Чернавцев, к примеру, этой весной лишился пяти
птиц, Толик по соседству — семи, а Юра с Бульвара Юности — аж 16-ти!
Другая напасть приключилась несколько лет назад, когда породистых
голубей стали в массовом порядке вывозить из города какие-то люди.
Говорят, для перепродажи в Китай.
— Китайцы скупили птицу сначала в Хабаровске, потом добрались до
нас, — уверен дядя Вася. — Теперь ищите наших голубей где-нибудь
в Харбине! Все там. Сбагрили, а сами остались ни с чем. Белых
наперечет, щелкунов пар 15, немного почтарей… Николаевские
пока есть. Раньше были и турманы, и шалевые, и вишневые. Все,
теперь нету!
Недавно по Комсомольску вновь прошлись чужие покупатели. И, хотя
предлагали за пару птиц неплохую цену: 300-500 рублей, — мало чем
смогли на этот раз поживиться.
— Я своих не продам на выезд и за тысячу, — говорит Чернавцев, — и
другие настоящие голубятники тоже. Деньги — что? Сходил в магазин,
и нет их, а голуби — это голуби!
Тут надо заметить, что Василий Николаевич, в прошлом сантехник,
живет на скромную пенсию и, похоже, очень стеснен в средствах.
Все его богатство в однокомнатной квартирке и вот в этой будке
на свайках, которую своими руками сколотил, установил во дворе
лет 15 назад.
В голубятне дядя Вася — царь и бог. Может подолгу сидеть, наблюдая
за выводком, разговаривая с птицами. Некоторых кличет по именам. Вот,
например, чернобокий — Бычок. Это местный ветеран, ему 15 лет. Ястреб
четыре раза его бил, не добил — шустрый такой! Понимают ли птицы
хозяина? Наверное. Доверчиво идут в руки, садятся на плечи, клекоча
что-то свое… Но высшая радость для Василия Николаевича — это видеть,
как Бычок и компания свечой взмывают в небо и зависают на несколько
часов в одной точке. «Как вертолет?» — удивляюсь я. — «Ага, — кивает
радостно Чернавцев. — в этом главное отличие николаевских голубей или
бабочек, от других пород. Я специализируюсь на николаевских.»
Николаевские голуби пользуются особой любовью не только у дяди Васи.
Держит их почти что вся округа: Толик с Аллеи Труда, Юра с Бульвара
Юности, Валентин с Пионерской и даже некий «вор в законе» с улицы
Гагарина. Про последнего известно мало, живет особняком, а вот
остальные голубятники контактируют. Правда, не так тесно, как хотели
бы.
— Нет у нас своего общества, — сокрушается Чернавцев, — развалилось
несколько лет назад, хотя любителей в городе человек 150 будет. Друг к
другу не наездишься, а голубями меняться надо, чтобы кровь разбавлять,
поддерживать породу. Вот бы нам место какое-нибудь выделили, где бы мы
могли встречаться хоть раз в неделю для общения и решения общих проблем!
Одна из таких проблем — птичий корм. Дорог он нынче, и не каждому
по карману мешками закупать пшеницу, кукурузу, овес. Отсюда тоже идет
сокращение пернатого поголовья. Через общество, мечтают голубятники,
можно будет по льготным ценам брать зерно. Так когда-то было.
Сильную тревогу вызывает старение энтузиастов голубиного дела. В
основном это люди зрелого и пожилого возраста, молодежи нет.
— Мы, старики, уйдем — кто после нас останется?! — горюет дядя Вася. —
Кому передать птиц в наследство? Я готов любому желающему просто так
выделить парочку, и другие, знаю, тоже. Разводи, пожалуйста!
Призыв остается без ответа.
Кстати, власти Комсомольска разведению пернатых не мешают. Важно,
чтобы птичьи будки имели эстетичный вид и не стояли на инженерных
сетях. Брать деньги с голубятников пока не догадались. Как начнут —
многим придется бросить любимое увлечение. Не по карману станет!
Василий Николаевич Чернавцев об этом даже думать боится. Голуби
для него — последняя отрада.
— Я их даже во сне вижу, честное слово! — восклицает он. — Они в
душе у меня. Вот и весь смысл.
© Сергей АКУЛИЧ.
Газета «Тихоокеанская звезда»
1999 год, июнь
