Нет, пожалуй, в российском парламенте человека более «дальневосточного», что ли, чем Вячеслав Штыров. Родился в якутской глубинке, рос и учился в Приморье, жил в Хабаровском крае и на Камчатке, поездил по Колыме, Приамурью и Чукотке… Самый большой отрезок его жизни связан, конечно же, с родной Якутией. Сюда он вернулся в 1975-м году сразу после института, чтобы поднимать экономику «северов». Начинал прорабом на стройке, а закончил — президентом Республики.
Но и перебравшись в Москву пять лет назад, Вячеслав Анатольевич, связей с малой родиной не оборвал. В верхней палате российского парламента Штыров представляет Якутию, а по сути – весь Север и Дальний Восток России. Сегодня он является руководителем рабочей группы Совета Федерации, которая готовит проект базового закона о развитии Дальнего Востока, и одновременно – возглавляет Экспертный совет по Арктике и Антарктике. Ему же поручено представлять Совфед в государственных органах при рассмотрении вопросов развития восточных и северных территорий страны.
В общем, Вячеслав Штыров именно тот человек, чей опыт и компетентное мнение имеют Значение. Не случайно, журнал «Дальневосточный Капитал» на протяжении всех 15 лет своего существования следит за судьбой прораба-президента и прораба-сенатора, рассказывая об этапах большого пути и связанных с работой Штырова переменах в жизни громадного региона.
Но, как выяснилось, наш герой тоже наблюдает за журналом. Вернее, за тем, что появляется на его страницах.
— Я читаю «Дальневосточный Капитал» регулярно и даже своим коллегам передаю понравившиеся материалы и статьи, — говорит Штыров. — Мне журнал нравится, во-первых, охватом – у вас практически всегда представлены разные субъекты Федерации. Особый мой интерес, конечно, к Якутии, но также чрезвычайно интересует весь Дальний Восток – что и где там происходит? Это мне близко. С другой стороны, в журнале представлены разные отрасли народного хозяйства. Разные бизнесы – и большие, и маленькие. В-третьих, журнал достаточно неплохо реагирует на актуальные ситуации. Вот заговорили в стране о стратегии развития Дальнего Востока – и тут же появились разные материалы на эту тему. Причем, не только рассуждения руководителей и политиков, но и размышления бизнесменов, просто рядовых граждан. Описывается жизнь предприятий. Это очень важно на самом деле. Я, к примеру, с большим интересом читал в нескольких номерах о работе транспортных строителей на реконструкции федеральных дорог «Уссури» и «Восток». Какие там проблемы, как предприятия выигрывают и проигрывают тендеры. Что люди думают обо всем этом. Поэтому журнал имеет хорошую практическую направленность, и, я считаю, нашел свое место на Дальнем Востоке и неплохо работает. Может, надо придать больше популярности изданию? Больше акций проводить в субъектах федерации – «Дни журнала», предположим, в Якутии. А в целом, я позитивно к журналу отношусь…
Уже по этой реплике можно понять «фирменный» стиль Штырова при изложении своей точки зрения: ко всему он подходит системно, обстоятельно, комплексно. Вот, например, я первым делом попросил Вячеслава Анатольевича дать общую характеристику ситуации на Дальнем Востоке, ожидая услышать в ответ что-то типа «Динамика положительная!» или «Проблемы еще есть». Тем более, с учетом ограниченности нашей встречи по времени: сенатор пришел на интервью прямо в разгар пленарного заседания СФ.
Но время найдется, когда разговор о главном – о развитии восточных территорий России. По мнению сенатора, эти регионы почти всегда пользовались особым вниманием властей – будь то царских, будь то советских. Поэтому к 90-м годам 20-го века на Дальнем Востоке «были созданы достаточно хорошие условия для жизни».
— И вот – реформы 1990-х! – восклицает Штыров. — Реформирование пошло таким образом, что была разрушена экономическая основа развития Дальнего Востока. Почему? Потому что значительную долю там занимали те виды деятельности, которые обеспечивали геополитические интересы Советского Союза и оборону рубежей. Мощная оборонная промышленность – это касается Приморского и Хабаровского краев. Базы Военно-морского флота и их обслуживание. Тогда все это было брошено на произвол судьбы – одна причина.
Вторая причина – те промышленные структуры, которые возникли на Дальнем Востоке в ходе акционирования и приватизации, были поставлены в общие условия, не учитывающие природно-климатические и экономико-географические особенности. Возьмите такие производственные объединения, как «Северовостокзолото», «Якутзолото», «Приморзолото» – их ни в коем случае нельзя было разбивать на отдельные цеха, комбинаты, как это было сделано. Когда их разбили на кусочки, они, конечно, не смогли выжить в одиночку. Ведь эти предприятия не только обеспечивали добычу золота, но и жизнедеятельность целых городов и поселков.
Единственным счастливым исключением стала алмазная промышленность, которая была реорганизована и приватизирована совершенно по иной схеме, чем в стране. Компания «Алроса» создавалась на основании специальных решений президента и правительства РФ как целостная структура, объединяющая предприятия всего производственного цикла: научные исследования, геологию, транспорт, добычу алмазов, их продажу и другие. И она сохранилась. Вот если бы такие схемы были применены к другим крупным предприятиям, я думаю, мы бы сейчас имели совсем другую картину в горнодобывающей промышленности. И в лесной промышленности. И в рыбной… Но тогда потенциал многих производств был просто-напросто разрушен. Такой упадок вокруг – сердце кровью обливалось… По своим последствиям 90-е годы были для Дальнего Востока, словно нашествие врага.
К счастью, в начале 2000-х годов сложилось понимание того, что надо комплексно развивать Дальний Восток, что это никакая не кладовка и не резервная территория, а наша земля родная. И относиться к ней надо соответствующим образом. Наступила другая эпоха, другая эра. Можно, конечно, это связывать с общей стабилизацией по причине роста мировых цен на продукты топливно-энергетического комплекса. А можно связать с приведением в порядок страны с появлением президента Путина, который медленно, но верно начал собирать государство воедино. Постепенно начали вырабатываться новые подходы к развитию страны в целом и отдельных макрорегионов.
В этой связи мне памятны два таких рубежных события.
2004 год — Госсовет Российской Федерации представил президенту доклад о госполитике РФ в районах Крайнего Севера (Руководителем рабочей группы Госсовета, подготовившей этот документ, был В.А. Штыров. – ред.). Как вы знаете, наверное, процентов 70 территории Дальнего Востока относится к «северам». В докладе впервые говорилось о необходимости выработки особых подходов не только в отраслевом, но и в макрорегиональном масштабе, опираясь на экономико-географические и иные особенности регионов.
А в 2006 г состоялось заседание Совета безопасности России, на котором было принято, на мой взгляд, важнейшее решение о разработке Стратегии развития Дальнего Востока и Байкальского региона. Тогда был очень хороший губернаторский коллектив – мы часто общались и с большим энтузиазмом начали готовить эту Стратегию, а потом и Госпрограмму для ее реализации. После этого члены Совета Федерации выступили с инициативой разработать специальный закон о развитии Дальнего Востока. Вот такой был порядок действий – осознанный.
А как реализовываются эти стратегические замыслы? Дело в том, что не всё последовательно выполняется.
Если взять сегодняшнюю ситуацию, то да – на Дальнем Востоке сдвиги большие произошли. Например, осуществлен проект нефтепроводной системы «Восточная Сибирь – Тихий океан», который дал старт освоению Восточно-Сибирской и Дальневосточной нефтегазовых провинций. Начали работать новые нефтяные промыслы, создаются объекты нефтепереработки, реализуются другие проекты. В отрасль уже вложены миллиарды долларов. Миллиарды! В этих проектах активно участвуют Якутия, Амурская область, ЕАО, Хабаровский край, Приморье, Сахалин и косвенно — Магаданская область, потому что там начались геологические работы по поиску нефти и газа. И даже Чукотка, где ведется выявление нефтегазоносных территорий на шельфе арктических морей.
А вспомним подготовку Владивостока к саммиту АТЭС в 2012 году – это же не просто там два моста сделали. Произошла радикальная перестройка инфраструктуры города и, вообще, всего юга Приморского края. Вложены тоже миллиарды долларов. Сегодня здесь создаются точки роста, которые должны превратить Владивосток в центр мирового значения.
Или возьмите строительство космодрома «Восточный». Или строительство железнодорожной магистрали «Беркакит — Томмот – Якутск». Это все проекты общенационального масштаба!
Очень большие средства вкладываются в подъем судостроения и авиастроения: Комсомольск-на-Амуре, Арсеньев, Большой Камень… А сколько реализовано других проектов, пусть и не такого гигантского масштаба? В той же самой Якутии – Эльгинский угольный комплекс и подземные алмазодобывающие рудники. В Амурской области бурно развиваются предприятия по добыче золота, в результате чего область вышла на одно из первых мест в стране. Вообще, я считаю, сегодня на Дальнем Востоке делается заметно больше, чем в других регионах РФ.
Но в чем проблема? Это все точечные проекты. Это все точки на карте. Они не дают сплошного поля развития Дальнего Востока. Что же делать?
Надо сделать следующие два шага. Один был сделан, но неудачно – это был хромой шаг, мы поскользнулись. Я говорю о Госпрограмме развития Дальнего Востока и Байкальского региона до 2025 года. Почему шаг неудачный? Потому что госпрограмма рухнула в тот же день 2 апреля 2013 года, когда и была утверждена в Якутске на заседании госкомиссии под председательством премьера Медведева. Практически сразу ее стали радикально перекраивать, обрезая и без того скудное финансирование. В общем, как я считаю, теперь нам нужна новая программа, причем, с новыми подходами. Это первое.
Второе – нужен специальный закон, который бы обеспечил реализацию этой госпрограммы. Напомню, для того, чтобы добиться целей, установленных в Стратегии развития Дальнего Востока, потребуется 12 триллионов рублей. Два триллиона – это государственные капитальные вложения, которые в основном должны пойти на создание инфраструктуры – дороги, ЛЭП и т.д. Мы все, конечно, рассчитываем на естественные монополии, но львиная доля должна прийти со стороны частного капитала. То есть, надо сделать так, чтобы на Дальний Восток двинулся бизнес, чтобы ему было выгодно сюда вкладываться. Поэтому здесь необходимо законом установить особую налоговую систему, особую тарифную политику, особую систему разрешительную, внедрить эффективные механизмы государственно-частного партнерства.
Ну и, конечно, должны быть в законе мощные разделы, которые касаются создания условий для нормальной жизни на Дальнем Востоке и закрепления там населения. Что бы мы ни говорили про советское время, но тогда дальневосточники получали в среднем на 20% больше общесоюзного уровня. Сейчас же уровень реальной, а не номинальной, зарплаты – на 10 % ниже. Ну, и кто здесь будет жить? Вот люди и разбегаются. Поэтому мы в проекте закона о развитии Дальнего Востока предусматриваем широкий перечень льгот для жителей региона.
— Как продвигается работа над законопроектом?
— Текст документа прошел всевозможные юридические экспертизы, и сейчас мы хотим получить заключительные согласования от субъектов Федерации. Но могу прямо сказать, что в данный исторический момент есть негативное отношение к проекту закона со стороны экономического блока правительства.
Нам говорят про отсутствие средств и так далее. Хотя закон предлагает опираться в основном на частный капитал, а не на бюджет. Устанавливая льготы для бизнеса, мы не уменьшаем бюджет, потому что льготы получат новые производства. Это шкура неубитого медведя – будущие поступления. Да, конечно, есть затраты, связанные с госинвестициями в инфраструктуру и с решением социальных вопросов. Если взять объем средств, который, по нашим оценкам, требуется для выполнения госпрограммы и закона, то кажется, это страшно много — 2 триллиона рублей. А теперь давайте разложим всю сумму по годам — до 2025 года, и получится, что в ежегодном измерении затраты составят около 2 % от бюджетных поступлений. Это в пределах ошибки подсчета. Чепуха на постном масле для нашей страны!
Еще нам возражают, что принятие отдельного закона о развитии Дальнего Востока приведет к разрушению единого экономического пространства страны. То есть, правила должны быть одинаковыми для всех – от Чукотки до Сочи.
Это ошибка! Потому что формальное равенство приводит к большому фактическому неравенству, так как территории страны находятся в несопоставимых условиях – экономико-географических, климатических, демографических… Но если мы хотим ускоренно развить Дальний Восток, необходимо создавать равные возможности по факту, а не на бумаге. Это означает, что мы должны провести глубокую модификацию основных положений стандартного российского законодательства применительно к Дальнему Востоку. Кстати, сейчас у нас появилась поддержка в виде закона о стратегическом планировании. Там есть положение о том, что стратегическое планирование может осуществляться на уровне макрорегионов.
— Но есть еще закон о ТОРах — территориях опережающего развития.
— Да, и мы его поддержали, потому что он соответствует закону о развитии Дальнего Востока. Фактически – это его часть. Грубо говоря, мы из целого вытащили кусочек, пользуясь ситуацией — благорасположением начальства. Вытащили кусочек и сделали отдельный закон. Ну – хоть шерсти клок.
Второй тезис противников специального закона о развитии Дальнего Востока: зачем он нужен, если можно взять весь свод действующего законодательства и там все прописать? Вот, предположим, есть закон о производстве пива – внесем в него дополнения касательно выпуска пива на Дальнем Востоке. И так далее. В ответ на это мы говорим: да, конечно, можно такое сделать. Ведь мы помним время, когда в 90-е годы была целая россыпь различных налоговых законов и не было Налогового кодекса. Но потом его создали – для чего? Во-первых, для того, чтобы налоговая система стала более понятной. Предположим, я, бизнесмен, должен открыть кодекс и сразу увидеть, какие на меня налагаются обязательства и какие пряники я смогу получить, где выиграю, а где проиграю. Что бы было видно также, что произойдет с другими налогами, если изменить какой-то из них.
Вот так и с законом о Дальнем Востоке. По сути, мы создаем дальневосточный кодекс, в котором будет прописана вся совокупность законодательных норм применительно к этому макрорегиону.
— Я так понимаю, что в целом вы довольны развитием ситуации на Дальнем Востоке. Или есть вещи, которые вас огорчают?
— Тенденция, в общем-то, позитивная. Если мы посмотрим, как развивается макрорегион, то сейчас у него показатели выше, чем в среднем по России. Но это связано не с тем, что на Дальнем Востоке созданы благоприятные условия для развития бизнеса и жизни людей. Тогда за счет чего? А за счет точечных решений правительства. Вот решило правительство космодром в Амурской области построить – и стройка закипела, инвестиции пошли, смежники заработали – оживление. Дали из Москвы деньги на развитие оборонной промышленности – оживление.
— То есть, действует не невидимая рука рынка, а рука государства?
— Да, пока все осуществляется исключительно за счет государства. Исключительно! Значимых частных вложений нет. Во-вторых, это точечные проекты. Когда построят космодром, весь рост там закончится. Позитивные показатели достигаются за счет точечных решений. А надо сделать так, чтобы Дальний Восток стал привлекательным в целом. Чтобы бизнесмены туда без страха вкладывали инвестиции, а люди с удовольствием там жили. Пока таких условий не создано. Вот это надо переломить. Повторюсь: необходимо разработать реальную госпрограмму развития Дальнего Востока и базовый закон — и по ним действовать. Структура для реализации этого уже создана в лице Минвостокразвития. И полпред у нас толковый. Это первое.
Второе. Мы не должны увлекаться частными вещами, чтобы не отойти от целого – есть такая опасность. Вот сейчас начнем создавать ТОРы и подумаем, что это панацея от бед. Это не панацея, а только один из инструментов. Или начнем раздавать по гектару земли. Это хорошо. А с другой стороны, в вашем же журнале читаю, что один мужик под Хабаровском имеет ферму, и у него очень хорошо дела идут. Две тысячи голов скота у него там. Так вот, он просит землю для развития хозяйства — две тысячи гектаров. Значит, надо дать этому мужику две тысячи гектаров, а не один!
Что я этим хочу сказать? Очень важно, чтобы мы с главного русла не сошли в боковое и не считали, что на этом все закончилось. Создали ТОРы — и на Дальнем Востоке будет счастье. Нет, надо еще много чего, кроме ТОРов, делать.
— Прочитал, что в Якутии особый конкурс проводится среди молодежи на призы Вячеслава Штырова — «Я – инженер». Что, действительно, там главный приз автомобиль?
— Ну да. У нас создан фонд благотворительный, в котором участвуют многие предприятия, он организует при поддержке Правительства Якутии конкурс, финансирует покупку призов. Почему мы считаем такой конкурс важным? Мы хотим, поднять престиж инженерного дела, труда на производстве. В Якутии многое делается для этого, например, 75% бюджетных мест в ВУЗах отдаются инженерным специальностям. Это хорошо, потому что инженеры нужны в Якутии позарез. Сегодня во многих отраслях происходит коренная перемена технологических укладов. Если алмазы мы 50 лет добывали открытым способом – строили гигантские карьеры, то теперь строим алмазные шахты с глубинами тысяча и более метров. Это совершенно другой способ производства. И там нужны совершенно другие специалисты, другие навыки, другие технические подходы. Новые подходы и технологии применяются также в золотодобывающей промышленности. Развиваются отрасли, которых прежде у нас в Якутии не было, а сейчас есть. Нефтяная, например.
— Вячеслав Анатольевич, вы много лет работали главой правительства и президентом Якутии, заместителем председателя Совета Федерации, но все ли удавалось сделать, что от вас зависело? Оглядываясь назад, есть в чем себя упрекнуть и покаяться?
— Я иногда удивляюсь, что на всем протяжении моего жизненного пути – и на стройке, и в компании «Алроса», и в руководстве Республики Саха — почти все задуманное мной исполнялось. Не знаю, то ли это удивительное везение, то ли просто счастье.
© Сергей АКУЛИЧ.
